Матанзас.
На следующий день решили повторить заезд на пляж, но уже раздетом виде. По дороге случился дождь и ураган. Хотели уже повернуть на Санта Клару, но заметили Марию Антонию – голосовала на дороге в Матанзас. Я решила, что доброе дело мне зачтется. Взяла ее на борт. Оказалось, что это было самым главным пступком недели. Потому что она решила побыть гидом в своем родном городе. Показала совершенно нереальные вещи, о которых я даже не подозревала, хотя в Матанзасе была уже раз 15.
Мозаичный Че из булыжников на стене: я пока щупала его подбородок, отломила кусочек нечаянно – как говорится в руках все горит, и даже легендарный команданте. С какой бы точки вы не смотрели на него, ощущение6 что он смотрит на вас не покидает: даже жутковато как-то. Тем более, я части подбородка его лишила.
Потом была каса де арт. Это штаб ремесленников-художников. Короче, очаровательный богемный дом с патио. Снаружи – вот бы не подумала. А внутри - три этажа, полных чудес. Витражи, статуэтки, макраме, горшки, керамика, что-то неоготическое их железяк, панно, инсталляции – все это составляет какое-то безумие и буйство форм и цвета. Хочется все купить и увезти домой. Главное – не сойти с ума и действительно купить нужное.
Зашли в кукольный театр: нам нацепили на руки всех театральных персонажей. Я, в конечном счете, осталась с Арлекино.
Онаружилась французская аптека месье Триолета. 18 века. Первая подобного плана в Латинской Америке. Директор ее – подруга нашего добровольного гида, поэтому все двери открылись. Пощупали шприцы железные начала прошлого века, вдохновились склянками с опиатами и белодонной, таблеткоформирователями, пробковставлятелями и дробильными машинками. Меня порадовал самогонный аппарат из бронзы – он же дистиллятор – и телефон. Очень классный. Ну, такой, знаете, как в фильме про Кржыжановского: «Девушка, дайте Смольный!» - с раздельным ухо-ртом. Первый в городе, кстати. Он до сих пор работает. И даже номер его – 615 – до сих пор тот же.
Но что меня особенно поразило, так это книги рецептов: огромные, просто в пол-меня, исписанные мелким почерком. Писалось там, кто, сколько и кому какое лекарство отпустил, кто изготовил и сколько сие удовольствие стоило. У Марии прапрадед там регулярно отоваривался. Кстати, первой женщиной формацевтом была жена Триолета. Он, кстати, еще и на выставке в женеве получил золотую медаль за изобретение фармацевтического стола. На Кубе его было легко изобрести: взял себию (это огромное дерево типа баобаба), распилил надвое – вот вам и столешница в 8 метроа длиной.
Самые забавные вещи – это счеты и кассовый аппарат. Гениальные штуки. Мы еще шутили, что если бы Кубанакан пользовался бы этими предметами оргтехники, то в бухгалтерии не было бы нынешнего беспредела и анархии.
Поучились бы у предков.
Потом мы еще сгоняли на самую высокую точку города, где стоит собор Монсеррат. Построили его каталонцы – отсюда и дань деве Монсеррат. Матанзасский вариант поскромнее будет, чем околобарселонный, но тоже впечатляет. Овечки бегают, 4 статуи-символы 4 провинций Каталунии охраняют и собор и овечек. Я взгромоздилась на каменную скамью для удачного фотообзора, и только потом узнала, что это была любимая скамейка Гарсии Лорки. Подумать только! Я топтала ногами место, где сидел оливковый голос Испании.
Крепость Сан Северин – следующая остановка. Форт. Потом тюрьма. Потом музей. Пушки испанские – чтоб корсарам не повадно было. Толстенные стены. Казематы, где смертники ждали расстрела, и где сейчас содержится коллекция африканского искусства. Столовка для арестантов – сейчас выставка кубинского художника Вифредо Лама. Все его творчество – акт деколонизации. Это не я придумала. Это он сам себя так позиционировал. Лам – сын 84-летнего китайца и мулатки. Крестная – последовательница вуду. «Певец тропиков» еще и подружился с Пикассо в Барселоне – так что вегетативный кубизм Лама имеет причины. Необычно, весело, ярко - короче, очень по-кубински.
Ну, и на последок Мария нас повезла смотреть бараки рабов и кофейные плантации «Дионисия».
Буераками и кюветами через пастбища с коровками и лошадками приехали в очаровательнейшее местечко, которым заправляет весьма бодрый дедушка. Показал нам колодец, из которого вода до сих пор достается рабо-способом: на колесо с палкой, в которую впрягали раньше рабов, а теперь милую лошадку, намотана верёвища, к ней привязано ведрище еще с тех времен – в этом я не сомневаюсь – и давай, давай, лошадка, наматывай круги, в одну сторону – канат вверх, в другую – вниз, ведро полное – наверх, пустое – вниз. Потом вода вручную выливается в резервуар, а оттуда поступает к поливочной капельной системе под кофейные деревья.
Поела кофе: ягодки на вкус как черемуха. Варенье можно варить. Думаем заняться. А зернышки, те, что внутри ягодок, рассыпаются надвое – и жуй на здоровье – почище освежителей дыхания работает. Собирать кофе сложно – почти как облепиху. Только тут корячиться надо на верхотуру лезть, чтобы каждую ягодку отдельно в лукошко класть. Собираем только красные. Вот странная вещь – я вот теоритически все это знала, а вот прочувствовала, как только дед меня на лестницу погнал с банкой – урожай 2012 не ждет.
В касе 1820 года показал фотографии свои и своей семьи. Выяснилось, что он потомок француза, который владел этой плантацией. А прабабка его – одна из рабынь, которую тот самый француз освободил от рабства псле рождения 8 ребенка. Это, однако, не мешало французскому подданому выписать законную жену на место выращивания кофе, наградить ее 7 детьми и попросить ее содействия в развитии плантации, и назвать владение ее именем «Дионисия». Так как кофе тут не очень хороший – климат, видите ли не тот на плоскогорье - , то единственный способ к процветанию – лозунг «Плодитесь и размножайтесь!» . Француз скупал рабынь – они стоили дешевле мужчин – исключительно с целью детопроизводства. На каждого спермоносителя приходилось по пять женщин. На плантации даже дом свиданий находился и родильный дом присутствовал. Любое помещение контролировалось надзирателями и любой процесс происходил исключительно в их присутствии. Мило, не так ли?
Походили вокруг двухсотлетней себии – загадали желание. Левой рукой касаешься ствола, правой при этом стучишь три раза по нему же, загадываешь что-нибудь сокровенное, а потом три круга вокруг гигантского дерева. Язычество, конечно, но чем черт не шутит. В Луксоре ходила же вокруг скарабея: сбылось.
Веселый был денек. Договорились с Марией на пещеры, покупку обалденных умидоров от настоящего Мастера, который в свое время сотворил умидорное чудо в виде римского Колизея, и на испанский форт. Повторим всенепременно!
А еще у нее четверо сыновей. Милые парни, они нас поведут в Ла Сальсу на танцы.